Месячный архив: Июль 2018

Оставаясь субъектом интернациональной политики, Украина до сих пор сохраняет за собой шанс трансформироваться в объекта интернационального права. Если вам нужна гокшура купить ее можно пройдя по ссылке.

Возможности, как и раньше, находятся в плоскости увеличения функции страны в областном масштабе, без жалоб на роль коммуникатора между соседями-гигантами — Россией и ЕС.

Про это, и о рисках, стоящие перед ЕС и Россией, о реалиях, образовавшихся на мировой общественно-политической арене в процессе мирового кризиса, в своем интервью РБК-Украина сообщил один из ведущих азиатских экспертов по неприятностям стран бывшего союза Пал Тамаш, главный директор Центра социетальной политики Будапештского института Корвинус (Венгрия).

Г-н Тамаш, в начале мая 2010 г. мы обсуждали с Вами то, как финансовый упадок оказал влияние на расстановку сил и поменял общественно-политические реалии в государствах ЕС. Случились ли какие-то значительные перемены в данной области за прошедшее время?

В сфере внутренней политики перемены случаются довольно медлительно. Азиатские экономики делают тип, что они выходят из кризиса, картина с euro более либо менее стабилизируется, впрочем это вполне может быть кратковременным результатом. В особенности это касается типичного локомотива азиатской экономики — Германии, которая равномерно одолевает регресс изготовления, возобновляет рынок и выходит из положения стагнации.

Те процессы, о которых мы сообщали в начале мая, и которые продолжаются в настоящее время, я бы фигурально представил медленным скелетным упадком европейского сердца. Все дело в том, что все последнее время настоящим костяком азиатской интеграции были euro и рынок euro. Я прекрасно вспоминаю, как вчера и сразу после внедрения euro почти все основные специалисты, банкиры и специалисты сообщали, что нельзя сделать целую денежную единицу без встроенной политики в финансовой, и, в первую очередь, денежной области. Это было бы абсолютным бредом!

Однако, насколько часто бывает, про это говорили, слушали отчеты, в целом, договорились с ними — и не предприняли никаких будущих шагов. В настоящее время неприятность состоит даже не в том, что удаленные экономики вида греческой либо португальской, всегда были слабым звеном азиатской финансовой системы, и вполне логично продолжают оставаться такими. А образец Ирландии демонстрирует, что даже весьма удачные страны Европы могут неожиданно стать жертвой финансового кризиса.

Помнится, у нас в последнее время весьма добровольно сообщали об «ирландском финансовом чуде».

Да, в Европе Ирландию именовали «кельтским тигром»! Однако, как выяснилось, данный, изначально, «сверхуспешный тигр», а, вернее, его кредитный раздел, оказался очень подвержен эпидемиям, которые принес с собой финансовый упадок.

В ближайшее время наиболее солидной жертвой финансового кризиса будет Италия. По сей день упадок побеждал незначительные экономики. Греция, Ирландия — это страны, которые можно было вырвать из неприятностей и вылечить с помощью огромных азиатских экономик, в первую очередь германской и французской.

Италия — это абсолютно другой размер, и прошлые способы едва ли тут включатся. Потому особенно своевременной становится потребность выполнения единственной экономной политики, согласованного функционирования азиатских банков.

Ясно, что Германия, как основной донор ЕС, желает быть законодателем данной политики, что вполне логично, в связи с тем что возможно как раз она сильно воздействует на денежную политику ЕС. Отсюда следует ее условие большой дисциплины к странам, являющиеся вероятными получателями «азиатской страховки». А это довольно часто слабо стыкуется с локальными общественно-политическими обычаями.

Можно ли сейчас рассуждать о Германии как о подлинном лидере ЕС?

Экономически да, однако политически данный процесс проходит трудно. Но потребность выполнения слаженной азиатской политики становится все более явной. В настоящее время даже английские консерваторы, которые по традиции противились действиям азиатской интеграции, стали до некоторой стадии это считать. Основные неприятности ЕС имеют финансовый характер, а Германия, фигурально говоря, владеет проверочным пакетом активов азиатской экономики.

Основной вывод для Украины, в зависимости от всего вышеизложенного, заключается в том, что ЕС сейчас и в обозримой возможности занят самим собой, своими финансовыми неприятностями, и все другие вопросы, к примеру, прибавление свежих стран, помощь отличных и наказания против слабых соседей практически скрылись среди приоритетов, ждущих быстрейшего решения. Российские политики осмыслят это, ознакомившись с нынешними брюссельскими бумагами, объяснениями и советами.

Другими словами, марксистский тезис о том, что все сферы жизни сообщества устанавливаются финансовыми условиями, сохраняет собственное значение и в Европе ХХІ в.?

Бесспорно, в связи с тем что обновление трудоспособности euro и понижение его уязвимости — это в настоящее время главный вопрос ЕС. Однако на повестке дня стоят в настоящее время не только лишь финансовые вопросы. Так, после «расширения» ЕС, в настоящее время существенной становится потребность углубления интенсивности интеграции в масштабах этого создания. И, пока данный основательный вопрос не постановлен, никто не будет серьезно обсуждать формы и характер вероятного нового расширения.

Можно ли сообщить, что euro играет роль «святой скотины» ЕС?

Не только лишь «святой скотины», но также и настоящей базы незаметной интеграции и усовершенствования положения рынков. Помнится, когда в середине 1990-х годов в государствах ЕС активно обсуждалась вероятность расширения, ее оппонентами выступили те, кто играл за ущелье интеграции в масштабах имеющегося единения. Это был другой стратегически важный план. Тогда одолели любители расширения, и в итоге 10 стран Главной и Западной Европы стали частью ЕС.

Наглядно, что, впрочем эти экономики и встретились с солидными неприятностями, например, остановился финансовый рост, после кризиса почти повсюду стали видны трещинки в финансовой и социальной области, ни одна из этих стран не стала «государственным нулем» в ирландском либо греческом виде.

Можно резюмировать, что, в общем, юные участники ЕС выстояли. Прекрасно вспоминаю, как в 2003-2004 годов. столичные проправительственные специалисты очень негативно рассматривали их виды в контексте ЕС. Дескать, Восток взгромоздил на себя иго, которые мы тащили ранние 40 лет, эти экономики неэффективны, а люди там не пристрастились работать.

И что в конечном итоге? В итоге первой волны финансового кризиса все эти экономики выдержали, а основательно пострадали старые удаленные страны ЕС, которые представлялись опробованными азиатскими фрегатами. Это важно!

И 2-й момент — свежие азиатские экономики на данный момент возможно встроены в финансовую технологию ЕС, и данная интеграция расширяется. А за это в дальнейшем надо будет платить суверенитетом, и в том числе — в денежной области, что западным верхушкам, например, венгерской, не нравится.

Я не понимаю, будет ли свежий ЕС, контуры которого выделяются сейчас, более крепким, однако, бесспорно, он будет намного более встроенным, чем модель, бытовавшая в прошлом. Надо выделить, что курс на ущелье интеграции значительно усложняет вступление в грядущий ЕС свежих членов.

Фигурально говоря, ЕС, который в прошлом был стильной яхтой, на которую позвали нескольких путешественников в хорошее плаванье, в настоящее время преобразуется в подлодку с хорошо изображенными многофункциональными обязательствами, стальной дисциплиной, субординацией и тому подобное.

Я не считаю, что для Украины стать правомочным членом команды подводной ладьи менее любопытно и привлекательно, однако это намного труднее, чем то, что делали Польша, Венгрия и Чехия 10 лет тому назад. В сегодняшнем ЕС нет замены углублению интеграции. Альтернатива — это лишь распад ЕС.

Так вот, за восточными границами Украины плавает равномерно превращающаяся в подлодку, однако до сих пор хранящая фешенебельность, яхта ЕС. На западе же ездит и с привлекательной регулярностью напоминает о «дружеской дружбе» полувоенный фрегат под наименованием РФ. На кого из этих тяжеловесов, по Вашему мнению, России лучше ориентироваться в геополитической возможности?

Финансовый упадок привнес значительные коррективы в геополитические реалии. До кризиса часть восточных политических деятелей (к примеру, Джордж Буш-мл.) видела Западную Европу в контексте дискурса прохладной битвы. Дескать, открытое противоборство в 1991 г. завершилось, однако в сокрытой фигуре оно продолжается и до настоящего времени. Потому, необходимо всякими способами изнурять Россию и сохранять ее оппонентов.

После кризиса стало ясно, что сегодняшняя РФ не понимает опасности для Востока. Для настоящей геополитики намного более существенным условием считается КНР. Сегодня США вполне может решать часть мировых вопросов без РФ, а без КНР либо без ЕС не в состоянии.

Пришло и понимание большей значительности исламистского условия. И это обнаружилось даже не в битве в Ираке или противоборстве с Ираном, в том, что мусульманство возможно сообщил о себе в Европе. Европа прекращает быть католическим материком, ее полновесными жителями считаются миллиарды людей, для которых ничего не означают ценности Просвещения. А конкретнее православие и Образование до последних дней составляли идеологический и церковный скелет азиатской цивилизованной среды. Другими словами, Европа в том виде, в котором она была заключительные 300 лет, практически на наших глазах заканчивает собственное существование. Мы стоим на пороге больших смен.

Потому в этой обстановки и нормальные европейцы, и представители азиатских верхушек начинают иначе смотреть на Россию. Так как сравнивая с африканскими и азиатскими государствами РФ практически с XVIII в. считается азиатской страной. Тут можно привести образец огромных реформ по европеизации, инициированных Петром Первым, можно вспомнить Елену, которая словесно разграничивала ценности Просвещения и переписывалась с Вольтером.

Кроме того посткризисная РФ и посткризисный Восток решают зачастую инвариантные неприятности. Основные из этих неприятностей на обозримые годы — взаимодействие с Поднебесной, и возведение отношений с правоверным населением своих стран. К слову, правоверное население РФ достигает 20%.

Практически, речь в данном случае идет о синхронных действиях 2-ух больных модернистов, нацеленном против свежих, набирающих силы, центров воздействия. Их действия не надо, да, пожалуй, и нельзя полностью синхронизировать, однако без некоторой координации действий нельзя рассуждать об действенных операциях в данных областях. Это не любовь, не внутренняя родственность, а твердый приземленность, который имеет настоящую геополитическую причину. Для российских политических деятелей.

Я думаю, в этом случае принципиально осознать, что прохладная битва и ее императивы остались в прошлом. То, что их предыдущие нарративы продолжают защищать классические ястребы эры прохладной битвы, к примеру, распространенный у вас Збигнев Бжезинский, считается знаменательным муляжом и ни в которой мере не отображает реалий сегодняшней политики. Бесспорно, Бжезинский интеллектуальный человек, однако он замечает мир в контексте реалий 70-х и 80-х годов прошлого столетия, когда он был основным стратегом вице-президента Картера.

Сегодня азиатские верхушки осознали, что РФ далеко не такая авторитетная, как это кажется ее управлению, но также и не такая немощная, какой бы ее планировали лицезреть люди, думающие в парадигмах 70-80 годов. РФ — довольно мощная и насыщенная страна, чтобы быть дорогим компаньоном. В этом случае решительно устанавливать перед Западом вопрос выбора между Украиной либо Россией нецелесообразно — в текущей обстановки восточные верхушки совершенно точно скажутся в пользу РФ.

Другими словами, можно заявлять, что полученный при текущем Главе Украины В. Януковиче курс на стратегически важное сведение с Россией отвечает увлечениям азиатской политики?

Вполне может быть, это делается стремительней или более совершенно точно, чем надо определенным азиатским консерваторам, однако, как бы там ни было, европейцы не рассказывают ему: «Не делай этого!». Насколько я осознаю, в обозримые 5-7 лет Европа желает сформировать целую с Россией стратегию противоборства развивающемуся воздействию КНР. Также, сегодняшняя Европа весьма чувствительна и в боевом, и в финансовом, и в демографическом резоне. Потому ее руководители едва ли будут награждать конфронтацию российского Вице-президента с собственным солидным стратегически важным, боевым, и, в особенности, сырьевым союзником. Потому на формальных встречах представители ЕС говорят, что Украина должна определиться, что ей необходимо от Востока, однако, ясно, что в наше время планы, приводящие к противоборству Украины с Россией, едва ли будут поддержаны.

В одном из наших прошлых интервью Вы заявили, что отношения старого Вице-президента В. Ющенко и экс-премьера Юлии Тимошенко в критериях всемирного финансового кризиса напоминают стычку на командирском мостике в процессе шторма, когда фрегат может просто пойти ко низу. В настоящее время на украинском командирском мостике восстановлена отчетливая повиновение и у нас 1 вожак. Что это может доставить Украине?

Я вижу тут несколько факторов. Прежде всего, в первый раз за прошедшие 7 лет российскую политику устанавливает 1 командир, и он довольно надежно держит курс. Пускай очень многие не обожают, даже искренно смеются над ним, однако никто не ставит под колебание серьезность его власти.

Так, среди российских интеллектуалов, с которыми мне оставалось разговаривать, некоторые из тех, кто еще годом ранее в целом отвергали вероятность прихода к власти «донецкого самозванца», в настоящее время стали намного спокойнее и осмотрительнее в собственных высказываниях. Бесспорно, это не без внешнего дискомфорта и различного рода задних идей, однако в настоящее время они возможно разыскивают контакты со свежей властью, ждут от нее каких-либо заявок и объявлений.

Тут любопытно разночтение с историей в Венгрии, где годом ранее к власти пришли левые популисты. Конечно же, существенная часть интеллектуалов посчитала их политику в штыки, и за прошлый год данная оценка нисколечко не смягчилась. Подобная картина была и в Польше, когда свободная интеллигенция выступила с твердой оппозицией курсу Качинского, и, практически, предрешила его поражение. Наглядно, что ни в Варшаве, ни в Будапеште не было изменников!

У вас же отмечается другая линия, и, как бы там ни было, в Киеве, часть представителей интеллигенции поменяли собственное отношение к Главе. При этом примиренческие расположения духа показывают не только лишь интеллектуалы, но также и сам Вице-президент и его окружение.

Во-вторых, в этой обстановки неминуемым кажется закрепление российского страны, что будет выражаться в более четком планировании, твердой отчетности, попытках постановления наблюдения над денежными струями. Как постороннему наблюдающему, я думаю, что после «желтой революции» в итоге трудных действий и индивидуальных столкновений правительство непроизвольно расшатывали.

Но финансовый упадок продемонстрировал, что свободный, или «натуральный», невольный курс на падение воздействия страны и смену его институтами штатского сообщества и свободным рынком, целиком не оправдал себя. Сейчас большинство стран Европы улучшают собственные федеральные факультеты, и Украина располагается в фарватере этого процесса.

Особенно Украина, в случае если так можно выразиться, узорчатая страна, которой необходимы весьма производительные связи внешней, государственной интеграции. И тут говорится не только лишь о настоящем либо надуманном противоборстве по линии Восток-Запад. Сравните, например, Одессу и Черновцы. Либо гуцулов с полевыми украинцами Полтавщины. Это абсолютно различные традиции, разный знаменательный опыт и, в случае если так можно выразиться «областная минигеополитика», таким образом соединить их может лишь сильное правительство. Потому его возведение неминуемо. Но в критериях Западной Европы сильное правительство, в большинстве случаев, считается не особенно демократическим.

А какие образцы мощных демократических стран Можно привести?

Прежде всего, разумеется, США. Дальше Канада и Швеция. Это, бесспорно, крепкие страны, в которых возможно соблюдаются гражданское право, сделаны механизмы гармонизации отношений между разными социальными группами.

Однако в Западной Европе, как досадно бы это не звучало, подобных фактов нет. Весьма демократическое правительство тут, в большинстве случаев, распадается на кусочки. Особенно, если говорить о подобном огромном и поликультурном государстве, как Украина. То, что теоретически вероятно в Грузии, Молдове либо Беларуси, тут, пожалуй, исключено.

Так что, отечественный авторитаризм, впрочем теоретически это никому не по нраву, становится эталоном для сильной российской государственности. И это не из-за того, что существенная часть населения Украины свободно говорит по-российски, однако не обладает германским либо французским языком. Просто РФ для Украины считается одним эталоном образования областной культуры сильного страны, которому удалось одолеть процесс разрушения.

И, в случае если на Украине стартуют подобные процессы, надо будет использовать переработанные Россией связи, вероятно, во много других версиях или поправках, координирующих их со свежим, постсоветским российским общественно-политическим языком. Это российское по языку и стилистике, однако, на самом деле, ближнее к отечественному правительство будет, бесспорно, различаться от страны, которое бы основывали национально направленные силы в случае их гипотетичного возвращения во власть. При таком раскладе, им также будет необходима мощная власть, даже более мощная, чем представителям власти текущей. Так как перед ней будет находиться цель гомогенизации этого очень неоднородного российского сообщества, при этом в видимом будущем. А, играя согласно законам восточной демократии, это едва ли выйдет.

В случае если стартует 2-й экскурсионный тур украинизации, то необходимо вести ее силой. Иначе необходимо отказаться от мысли единственной этнонации, которую можно скопить за 2-3 пятилетки. Так что, настоящая федерализация, следовательно — действенная демократическая альтернатива столичной горизонтали, нет и для данной общественно-политической силы.

Насколько я осознаю, сильное правительство дает возможности для более действенной геополитической игры на интернациональной арене. Как Украина может получить от этой игры предельную выгоду?

Украина — огромная страна с солидным и пока весьма слабо примененным областным геополитическим потенциалом. Бесспорно, она могла бы, и может играть собственную независимую роль в постсоветских геополитических подходах. В настоящее время главное деление проходит, бесспорно, между Востоком и Западом, однако мы довольно много сообщали о проблематичности заключительного присоединения Украины к одному из этих берегов.

Моя догадка заключается в том, что Украина, имея весьма урезанные возможности для приема на оси Восток-Запад, может играть независимую роль на оси Север-Юг. Более дерзкие и независимые контакты с Турцией, активное участие в поисках компромисса по неприятности Транснистрии, участие в белорусском противоборстве в роли собственноручного игрока открывают установленное поле для приема.

Так, к примеру, в случае если в Беларуси в силу каких-то внешних причин мероприятия получат трагический характер, ЕС и РФ будут решительно сопротивляться взаимному вмешательству в данные процессы. В этом случае Украина, конечно же, с их согласия, могла бы стать основным внутренним гарантом незаметных реформ. А это доброе дело проводит к отличной возможности увеличения интернационального престижа и улучшению дантист возведения областного суверенитета.

В ранние годы Украина не занималась этим курсом, в связи с тем что была внимательной на федеральном сооружении и геополитических играх между Востоком и Западом. Сию секунду самое время вспомнить про это направлении, предпринять попытку стать областным лидером, однако не против кого-то, а только для собственной выгоды.

Украинские оппозиционеры разработали термин «Расцвет» — стратегически важный альянс Беларуси, Украины и Молдавии. На северо-востоке к данному альянсу в будущем в определенной нежной фигуре может подключиться Литва. А далее едва ли — верхушкам Латвии и Эстонии такие планы малоинтересны.

Это совсем не свежий ГУАМ. Это конструкция, которая может по крайней мере отчасти отрегулировать отношения в данном районе, при этом не показывая антироссийской или антиевропейской тенденции. Таким образом в дальнейшем Украину, вероятно, в данном плане ждет геополитический «Расцвет».